Тихий вечер в доме Майклсонов. Это уже поистине грандиозное событие, ибо такое бывает так редко, что можно красным цветом в календаре отмечать эти дни. Не то что бы Фрее это как-то досаждало, ну просто иногда хотелось, что бы этот проходной двор не был таким проходным. Все эти Марсели, ведьмы, оборотни и прочие. Будто их дом - культовое место Нового Орлеана. Впрочем, в этом была доля правды. Все дороги ведут не в Рим, а в дом древних.
В общем, так или иначе, был тихий вечер, и Фрея сидела в своей комнате у окна, наслаждаясь тишиной и темнотой. Включать свет не хотелось. Тишина мягко обволакивала девушку, давай возможность расслабиться. Особенно, в свете последних событий. Воскресшей матушки, появление брата...Финн. Врея не думала,ч то сможет его увидеть еще когда-нибудь. А отношения между ним и братьями оставляли желать лучшего. Ну, вряд ли они могли бы быть теплее, если учесть, что все друг друга убивали.

Из мыслей ведьму вытащили звуки, доносившиеся с улицы. Шестое чувство заставило ее подойти к окну и выглянуть.
-Да что ж такое?
Фрея покачала головой. На улице была Кэтрин и еще какой-то парень. У брюнетки очевидно были проблемы. Нет, в этом городе не может быть спокойного дня. У Майклсонов было столько врагов, что глупо надеется на спокойную жизнь. А Пирс...она хоть и не была частью их семьи, но была с Никлаусом, а значит и враги общие.Ну или она нажила их столько же, сколько и Ник. А еще, эти двое постоянно ссорились, от чего у ведьмы периодически болела голова. Хотя, страдали вообще все, кто был в особняке. Но Кол и Элайджа чаще ретировались куда-то. В общем, не важно все это. Сейчас брюнетке явно не помешает помощь.
Фрея начала читать заклинание и вскинула руку, от чего парень внизу схватился за голову, упал на колени и зарычал от боли.
-Я бы на твоем месте поторопилась во внутрь, - крикнула Фрея в окно, не отпуская парня, -Ник, иди встречай свою гостью. Пока она живая, - это ведьма крикнула уже куда-то в сторону комнат.

Убедившись, что Пирс зашла в дом,  а так же услышав шаги брата, Фрея отпустила парня и вышла из своей комнаты. Облокотившись на перила балкона, она устало вздохнула.
- В этом доме может быть спокойно хоть раз за неделю?

Я даже не успела заметить, как мой старый знакомый приблизился ко мне. Зато, возможно, мне повезло, что это успела заметить Фрея, что стояла у одного из окон особняка. По правде сказать, я вообще сомневалась в том, что мне может понадобиться помощь. Это глупо, я не слабая овечка, что по ошибке забрела к волкам на ужин. Все же, едва услышав голос Фреи, я поспешила зайти в дом. Остановиться у порога, чтобы поправить одежду и войти уже совершенно спокойно, будто бы пару секунд назад мне и не угрожала опасность. Слишком дорогим удовольствием было показать Никлаусу, что я еще могу чего-то испугаться. Тем более, какого-то мальчишки, выбравшего простой путь стать гибридом. Стоило еще поинтересоваться, не сам ли первородный натравил на меня одного из своих подопечных. Но тогда терялся смысл моего пребывания в доме, ведь Клаус и сам вполне мог убить меня.
Попав в поле зрение нескольких пар глаз, я остановилась. - Спасибо, Фрея, но, думаю, я сама могла бы справиться, - подняла голову, чтобы посмотреть на блондинку, которая спасла меня. На самом деле, я очень была ей благодарна, вот только показывать это Древним было бы большой ошибкой. Сейчас, наверняка, придется оправдываться, или врать, или врать оправдываясь. В любом случае, это все уже настолько вошло в привычку, что было скучно. Как и эти бесконечные выяснения отношений с Майклсоном, которые никак не прекращались. Каждый день Никлаус находил что-то, что его не устраивало, и начинал читать лекции о том, что я делаю неправильно. И с каких пор он стал таким занудой, каким был Элайджа, вечно пытающийся видеть в людях лучшее и направлять их на путь истинный. Это было нелепо и смешно, и я всего лишь морщила носик, когда это начиналось снова и снова.
- На самом деле, я неплохо прогулялась, кое-что купила, - повернувшись вокруг себя, покрасовалась перед древними, делая вид, что совсем не заметила, каким взглядом два брата смотрят на меня. - Расслабилась в одном из баров. Кстати, вам, мальчики, тоже не мешало бы иногда расслабляться, - я снова взглянула на ведьму и улыбнулась ей.
- Я не ребенок, Никлаус, - медленно я подошла к мужчине, не сводя с него взгляда, - и не твоя жена. И мы оба знаем, что я здесь только потому, что тебе интересно, может ли моя кровь уничтожить Первородных, - наигранная улыбка, медленно во мне закипала злость на гибрида, что решил, что сможет держать меня здесь вечно. Лучше бы я выбрала скрываться от него дальше, это хотя бы было весело. А Майклсоны, как обычно, обламывали мне все веселье. - Может просто проверим? - Выпустив клыки, демонстративно пустила кровь на своем запястье, злобно поглядывая на гибрида. - Катерина, ты не должна... - Последней каплей стали слова благородного вампира, лучше ему было и дальше молча наблюдать за происходящим. - Заткнись, Элайджа, ты не имеешь никакого права говорить мне, что я должна делать, а что не должна, - голос повышался, в то время как ранки на запястье уже затянулись. Кажется, Новый Орлеан услышит еще один скандал из дома Майксонов, или же... - Я ухожу, - развернувшись на каблуках, я отправилась к выходу.

Скандалы в особняке, с появлением Катерины, стали куда чаще, чем было до этого. В общем-то ничего нового, но эти крики начинали надоедать всем. Даже терпеливый Элайджа уже поглядывал в сторону гостиной с явным недовольством.
-Интересно, на какую смму в этот раз ущерб? - спокойно произнес древний и продолжил вникать в книгу дальше.
Сама же Фрея пыталась сконцентрироваться, но крики и звук бьющихся предметов плохо сказывался на терпении ведьмы. И когда в очередной раз в гостиной что-то со звоном разбилось, Фрея хлопнула книгой и встала с кресла.
-Нет, так не пойдет,  с меня хватит, - сверкнув недобро глазами, ведьма пошла в сторону гостиной. Мимо прошел Кол, таща за собой гибрида и насвистывая что-то. Вот кстати Кол был единственный, кому ссоры и крики были не важны. Он будто не замечал их. Хотя, с появлением Финна в доме, к крикам Кэт и Ника, добавились вечные стычки Кола и Финна.
Дурдом, а не дом. Как тут можно хоть что-то найти?
-Я его в подвал пока определю, сестренка, а то чего он валяется посреди улицы, - еще одна маньячная улыбка брата, и Кол скрылся в глубине дома. Покачав головой и закатив глаза, Фрея вышла в гостиную. Взгляд упал на осколки фарфоровой статуэтки. Одной из тех, что Фрее очень нравились. Не до такой степени конечно, что бы фанатеть, но все же ведьма была огорчена. Одно дело, когда эти двое крушили мебель, другое - ее любимые вещи.
-С меня хватит - Фрея посмотрела сначала на брата, а потом на Катерину  и махнула двумя руками. Раздался хруст, и два тела упали на пол. В особняке воцарила тишина.
-Милая сестра, тебе не кажется, что это не поможет? Они придут в себя, и все начнется с новой силой, - проговорил спокойно Элайджа, подойдя к Фрее сзади.
-Начнут, но мы не услышим этого, - блондинка улыбнулась, - помоги мне их отнести в комнату, - и пока Элайджа затаскивал на второй этаж своего брата и его подругу, а по совместительству оружие против древних, Фрея сходила в подвал, где взяла достаточное количество крови на несколько дней.
-Решила сесть на нашу диету, сестренка? - Кол возник около сестры неожиданно.
Ох уж эти вампирские штучки.
-Если бы. Пора этим двоим решить все, но пожалуй, без того, что бы разносить весь дом, - Фрея громко хлопнула крышкой холодильника и поднялась к комнате Ника. Куда Элайджа и отнес их.
Положив кровь на стол, древняя ведьма вышла из комнаты и наложила заклинание блока. Теперь ни войти в комнату, ни выйти из нее никто не мог. Облокотившись на перила балкона, она стала ждать, пока они придут в себя, что случилось, в общем-то, довольно скоро.
-И так, мои милые, - Фрея подошла к дверному проему игнорируя недовольства сладкой парочки, - честно, я устала слушать все эти притенении и упреки. И в общем, вот что, - девушка сделала паузу,- на столе лежит кровь. Вам ее хватит, что бы не умереть с голоду. Комната запечатана. Ни вы не выйдите, ни к вам никто не зайдет. Сейчас, я наложу заклинание тишины, и вас ко всему прочему, никто не услышит. Так что можете вдоволь тут кричать, ругаться, выяснять кто, что , зачем и почему и разносить комнату. Я думаю, Ник, ты не будешь потом против обновить обстановку в ней.
Фрея еще раз мило улыбнулась, хотя это больше походило на издевательство, наложила заклинание и спустилась вниз. Никлаус еще припомнит ей эту выходку. Но сейчас Фрее было все равно, им стоило решить все проблемы, пока на их крики не собрался весь Новый Орлеан.
-Иногда, ты меня пугаешь сестра, - все так же спокойно произнес Элайджа, облокотившись плечом на колону и скрестив руки на груди.
-Да ладно, Нику полезно иногда получать. Хотя бы от старшей сестры, -весело отозвался Кол, возникнув в коридоре, ведущему из подвала, - я его там привязал, у кого есть желание спросить вежливого у нашего гостя, зачем он напал? - продолжил Кол с веселой улыбкой, поигрываясь каким-то кинжалом.
Фрея вздохнула и покачала головой.
-С ним позже, я хочу насладиться тишиной и поискать ответы, - она одарила каждого из братьев улыбкой и пошла в сторону библиотеки. Жаль только, что Финна еще не было дома. Возможно он мог что-то помнить о планах Эстер, или может она что-то говорила. Но он бывал тут не часто, хотя стоит сказать спасибо, что вообще согласился на убеждения Фреи жить в особняке.

- А ты как всегда все и обо всех знаешь, - не упустила возможности съязвить. Кому какая разница, кто, где и как удерживал меня в прошлом. Сейчас я была заперта в доме своего врага, который преследовал меня целых пятьсот лет. Иногда я чувствовала, что пытаюсь задеть его не для того, чтобы позлить, а для того, чтобы привлечь к себе внимание. Зачем оно мне? Понятия не имею, но свои желания я привыкла исполнять. Вот и сейчас, всеми силами пыталась разозлить гибрида только для того, чтобы потешить собственное самолюбие.
- А что, это умные люди преследуют других в течении сотен лет? - Изогнула бровь, вглядываясь в лицо мужчины. Нет, серьезно, что за наслаждение гнаться за кем-то так долго, просто для того, чтобы убить. Я, конечно, понимаю, что Клаус еще тот параноидальный псих, но, по-моему, это перебор даже для него. Особенно не понятно, что двигало им, ведь он сам убегал от своего отца. Странная игра в кошки-мышки, которая никогда не надоедала Майклсону. Или надоедала?
С разочарованием в глазах взглянула на разбитую статуэтку. Как жаль, что это не принадлежало Клаусу. Даже весь азарт мгновенно покинул меня, оставляя с чувством горечи и обиды. Как маленький ребенок, у которого только что отобрали игрушку, о которой он мечтал целую вечность. К чувству разочарования прибавилось чувство вины, едва я услышала голос старшей сестры Клауса. - Фрея... - Едва успела проговорить я, собираясь извиниться за разбитую статуэтку, но острая боль в шее не дала этого сделать.

Очнувшись, я резко села, оглядываясь по сторонам и разминая ноющую шею. Эта блондинистая мерзавка свернула мне шею, решив, что это хорошая идея. Мужской голос ударил по мозгам, заставляя поморщиться. - Не ори, - проговорила я, поднимаясь на ноги. Только сейчас пришло понимание того, что произошло. Быстрый рывок к двери, в попытке вырваться. Опять я заперта. Да сколько можно-то? Почему всегда, когда что-то происходит, меня кто-то запирает? У меня что, на лбу написано "о, прошу, запри меня"? Отойдя от двери, я села на край кровати, выслушивая речь ведьмы Майклсон. - Интересно, кто ей помогал переносить нас сюда? - Проговорила задумчиво, оглядев своего соседа по комнате с ног до головы. Вряд ли эта хрупкая девчонка справилась бы одна. Кричать, биться о магическую стену, или пытаться выбраться - было бесполезно. Я предпочитала просто расслабиться, предоставив делать это гибриду. - Как же сложно быть хотя бы иногда милым, да? - Не замедлила с ответом, оглядывая убранство выбранной Фреей комнаты. Последние слова Никлауса заставили улыбнуться и подняться на ноги, подходя к нему и не сводя с него глаз. - Какая? Красивая, сексуальная, единственная, неповторимая? - Изогнула бровь, останавливаясь от мужчины в паре шагов. Мне не интересны были его ответы. Ничего хорошего я явно здесь не услышу. Развернувшись на каблуках, я еще раз оглядела комнату. - Это ведь твоя комната, так? - Улыбка коснулась моих губ. Значит, заклинание тишины и можно делать все, что захочется? - Мне не нравится, - пожала плечами, быстро скинув то, что стояло на ближайшей полке. Никто не говорил, что я остановлюсь.

Отредактировано Katherine Pierce (2016-04-21 20:28:12)

По какой-то причине мне нравилось наблюдать за мужчиной, с которым я оказалась заперта в одной комнате. Редко когда выдается возможность пообщаться с врагом лицом к лицу, будучи точно уверенной в том, что смерть мне не грозит. А пытки, или что там еще мог применить Никлаус к моей персоне - дело пройденное. Меня уже невозможно было напугать ничем подобным. И, думаю, Клаус это явно понимал, потому не торопился что-то делать. Или же ему было просто интересно, как я буду вести себя в подобной ситуации, оставшись один на один с ненавистным мне гибридом. Впрочем, меня тоже терзало любопытство, и я с замиранием сердца ловила каждое движение или каждый брошенный взгляд гибрида.
Голос Никлауса заставлял по спине бежать мурашки. И это едва ли можно было объяснить обычным страхом перед тем, кто может легко свернуть шею, вырвать сердце, или просто обречь меня на бесконечные муки. Всему проблемой было прошлое, которое никак не хотело уходить из моей головы. Все сильнее я была убеждена в том, что это был "подарок" от Эстер, который должен был помочь мне в уничтожении ее детей. А что в итоге? Я живу в их доме, потому что единственное, что меня волнует - может ли моя кровь навредить мне. Я спокойно выхожу в город. Выходила, до этого момента. Я заводила Никлауса с ровного места, устраивая грандиозные скандалы, которые, наверное, слышали все жители Нового Орлеана. Я была не робкой скромной девочкой, или одной из тех дамочек, что заходили сюда как к себе домой, чтобы повидаться с Первородными. Честно говоря, они меня раздражали, вот только виду я не подавала и не произносила ни единого звука. Просто громко хлопала дверью, выходя на прогулку и точно зная, что теперь древние будут волноваться ровно до того момента, как я появлюсь на пороге. - Завидуешь ему? - Поправляя волосы, проговорила я, даже не глядя на гибрида. Чего я пыталась добиться? Это была всего лишь шутка, что пришла в голову, навеянная словами Клауса об Элайдже. Шутка, но, возможно, было бы приятно, если бы это оказалось правдой.
- Я всегда милая, дорогой, - передразнила мужчину. - Не думаю, что ты встречал хоть кого-то отдаленно похожего на меня, - мне даже не надо было уточнять, что я имею ввиду далеко не внешнее сходство. Обида на Элайджу, что пожизненно искал мне замену, выплескивалась сейчас на его брата. И пусть Никлаусу было плевать. Я только что вернулась из мертвых, и хочу хоть частичку своей прошлой жизни. - В Аду не так интересно, как с тобой, милый, - сладкая улыбка. Кажется, я порядком достала древнего, когда он схватил меня за запястье. Это действие заставило меня вздрогнуть и посмотреть ему прямо в глаза. - Я сделала себя лучше, став вампиром, - я улыбалась, не боясь его взгляда, как будто не замечая того, что он сжимает мою руку. -  Хочу, - решительно кивнула, обращая внимание на то, что в состоянии дотянуться до еще одной полки, чтобы скинуть и ее содержимое. - Что ты сделаешь, Никлаус, неужели убьешь меня? - Я шагнула к нему на встречу, сокращая расстояние между нами до нескольких миллиметров.

Я всего лишь пожала плечами. Собственно, мне было все равно, что Клаусу было плевать на наши отношения с Элайджей. Хотя, и отношений-то уже никаких не было. Ровно с того момента, как Древний уехал из Мистик Фоллс, выбирая Клауса. Понятия не имею, что было такого в гибриде, что вся его семья все еще была рядом с ним. Он не заслуживал того доверия, что проявляли к нему все члены семьи. И, пожалуй, единственный, кто это понимал - Финн. Именно поэтому его редко можно было встретить в гостиной дома. Что уж говорить о том, чтобы добиться от него ответов на свои вопросы.
На самом деле, в глубине души, мне было жаль, что Клаус ответил именно так. Мне хотелось услышать, что я, или мое присутствие, или хотя бы моя жизнь имели для него хоть малейшее значение. Но я лишь поджала губы, скрывая свои настоящие мысли и эмоции, чтобы Майклсон не смог найти способ манипулировать мной. Хотя, с каждой минутой мне все больше хотелось выбраться из комнаты, найти способ убраться из этого дома и снова броситься в бега, скрываясь от древнего. Возможно, я просто привыкла к такой жизни, или это действовало на меня присутствие гибрида.
Клаус издевался, но его слова были для меня приятными. Возможно, он сам не понимал того, что его слова отлично тешат мое самолюбие, доказывая мне, что я само совершенство, что даже Древний гибрид готов признавать это. Вся моя бравада, то, как я без тени страха смотрела в глаза Первородного, все было ложью от первого до последнего слова. Если бы я была одна в комнате, то уже давно свернулась бы калачиком на одном из кресел. Слишком редко я позволяла себе такие моменты грусти, когда готова была признаться в грехах, что совершила в своей жизни. И вообще, я устала от этого цирка. Подойдя к двери, попробовала коснуться непроходимой магической стены. - Фрея! Выпусти меня от этого... Гибрида, - понимая, что ничего из этого не выйдет, я все равно решила попробовать. -Финн! По-твоему, это похоже на "защищать меня от Майклсонов"? - Расстроенная, развернулась и взглянула на Никлауса.
- Не делай вид, что знаешь меня, - усталый тихий голос. Я почти потеряла интерес к скандалам с древним. Это было скучно, однообразно. Каждый раз разбивалось множество предметов, потом кто-то срывался в магазин, привозил новые, и все делали вид, что ничего не произошло. Не успела опомниться, как оказалось прижатой к спине. Легкая боль в плече говорила о том, что мне удалось разозлить мужчину. Потемневшие, наливающиеся кровью глаза вынуждают нервно сглотнуть и зажмуриться в ожидании гнева, который сейчас мог выплеснуться на меня. Я уже была готова к тому, что сейчас гибрид просто убьет меня, но, кажется, он передумал, оттолкнув меня от себя. Хотелось ответить, что он может убить меня. Что это куда лучше, чем находиться с ним в одной комнате. Что я готова попрощаться с жизнью, лишь бы больше не видеть его. Но вместо этого я молча прошлась по комнате, усаживаясь в кресло и злобно поглядывая на гибрида. Закинув ноги на подлокотник, толкнула столик, что стоял неподалеку. Звук бьющихся предметов наполнил комнату, и мне было абсолютно все равно, как решит наказать меня Майклсон.

Отредактировано Katherine Pierce (2016-04-22 17:37:56)

Молчание, нарушаемое лишь едва слышным дыханием, которое позволял уловить вампирский слух. Сложно молчать, когда на самом деле хочется кричать, доказывать свое превосходство, снова кричать, забывая об усталости, собственном достоинстве и гордости. Мне приходилось сдерживаться, чтобы почувствовать себя выше. Выше всего этого. Выше Никлауса и его проблем с самоконтролем. Давалось это, конечно, не легко. Я лишь изредка поглядывала на мужчину, который, по всей видимости, был немного растерян. Что именно привело его в такое состояние, оставалось для меня загадкой. И непривычно было видеть его молчащим, пытающимся как-то понять происходящее. Добиваясь своего не силой и криком, а тишиной, что окутывала в комнату. Я даже смогла расслабиться, поудобнее устроившись в мягком кресле, так кстати оказавшемся в комнате гибрида. Пожалуй, потом, если я все же соглашусь остаться в этом доме, я потребую перенести этот предмет интерьера в свою комнату. Я отворачиваюсь от него, по звукам понимая, что он приближается. Что бы он не задумал, мне абсолютно все равно. Любые его слова разобьются об стену безразличия. Главное найти для себя то, что будет держать меня на этой грани, когда в душе борются монстр, готовый вырваться наружу, и маленькая обиженная девочка, единственное желание которой - плакать. Я закрываю глаза, чувствуя, как он оказывается рядом. Острая боль пронзает тело, широко открыв глаза и тяжело дыша, я смотрю на мужчину, нависшего надо мной, переводя взгляд на его руку. Конечно, как я могла подумать о том, что на этом все закончится. Осколок разрывает кожу, проникая глубже. Страх, паника. Где-то на задворках сознания рождается мысль о том, что он не может меня убить. Что он убил бы меня в ту минуту, когда впервые увидел, если бы действительно мечтал только об этом. А он просто вынимает осколок из моего тела, отбрасывая его куда-то в сторону. Я провожаю взглядом окровавленное стекло. И чуть расслабленно сглатываю, поглядывая на Никлауса из под опущенных ресниц.
Я была готова услышать от него все, что угодно. Я не удивилась бы любым словам, произнесенным этим человеком. Но, все равно, его голос, нарушающий эту тишину, заставил вздрогнуть. Как будто этот звук может убить меня. Я шевельнулась в кресле, поморщившись от еще не утихшей боли в заживающей ране. На это всегда требовалось какое-то время, и порой казалось, что оно тянется бесконечно. Никлаус же не обращал на это никакого внимания. Он говорил такие простые вещи, но я не могла признаться в том, что он был прав. Бесконечно прав в каждом произнесенном слове. Я могла убить его. Могла покончить с ним. Выждать определенный момент, когда он окажется ослабленным, покинутым союзниками и семьей, и просто избавиться от того, кто причинил столько боли. Но я предпочитала просто бежать, оглядываясь и выискивая за своей спиной своего врага. Каждый день. Каждую минуту своей жизни. Признать это - потерпеть поражение перед собственной совестью, мыслями и чувствами. И я лишь поджимаю губы, делая вид, что меня совсем не задевают слова гибрида.
Но когда он срывается, я чувствую, как его наполняет ненависть ко мне. И меня как будто окатывает ледяной водой, приводя в сознание, заставляя снова противостоять ему, бороться за свою жизнь или погибнуть здесь, в этой комнате. - Я не мучила тебя! - Соскакиваю с кресла, оказываясь напротив гибрида и со злостью глядя на него. - Это ты мучил меня! Своим преследованием, своим желанием мстить, своей жизнью! - Я прикрываю глаза, но лишь на секунду, чтобы попытаться выровнять дыхание, чтобы не сказать лишнего. - Почему тебя так волнует мое возвращение? - Делаю шаг, приближаясь к нему, - ты мог убить меня еще в Мистик Фоллс, а вместо этого позвал сюда. - Голос становится тише, я будто сдалась, сломалась под тяжестью происходящего. Но лишь мгновения мне хватает, чтобы оказаться слишком рядом. Слишком, чтобы пробить рукой его грудную клетку и коснуться сердца. Надо же, а я думала, что у него нет сердца. - Все что ты умеешь - причинять боль тем, кто тебя... - Смотрю прямо ему в глаза. Да, пусть это обернется его гневом. Вряд ли кто-то раньше позволял себе подобную вольность. Но сейчас мне было все равно, - ...любит, - убираю руку, отворачиваясь от Никлауса и делая несколько неуверенных шагов. Мне. Все. Равно.

То чувство, когда пальцы едва касаются его сердца. Сердца, которое практически такое же, как и у всех остальных людей, но почему-то все время кажется, что он перестал им чувствовать. Хотела ли я убедиться, или совершала самую глупую ошибку в своей жизни - было уже не важно. Дело было сделано, и когда я убрала руку, на пальцах алела его кровь. Это вызвало прилив жалости. На секунды. Мне стало жалко человека, который ни единого дня в жизни не жалел меня. Наказывая, догоняя и снова наказывая, пытая. Он причинял не только физическую, но и душевную боль, каждый раз раня в самое сердце, напоминая о том, что когда-то я могла выбрать не Элайджу. Думать о последствиях подобного выбора никогда не хотелось. Я и не думала, предоставляя этой мысли возможность витать где-то, изредка возвращаясь и напоминая о себе. И все. Только мысль. Которую хочется придушить собственными руками, дабы избавиться от нее.
Клаус был бессердечен. Несмотря на то, что буквально минуту назад я чувствовала, что орган находится на своем законном месте. Он был зол, он люто ненавидел меня, и не стеснялся показать мне все свои чувства, что накопились за пятьсот лет жизни. Каждое слово било больнее, чем острый нож, который когда-то разрывал плоть и входил в мое колено. Настолько сильно, что хотелось закричать на него, заставить замолчать. Если бы я могла, наверное, сейчас бы расплакалась, но гордость не давала ни малейшей возможность показывать то, что он смог, у него получилось. Получилось заставить меня чувствовать себя никчемной, пожалеть о том, что я сбежала от него, так и не став жертвой ритуала, пожалеть о том, что предпочла стать вампиром, нежели умереть как обычный человек. Каждое слово отдавалось эхом в моих мыслях, а я мысленно просила его замолчать. Снова и снова. До того момента, когда что-то внутри меня взбунтовалось, и я наградила гибрида звонкой пощечиной. То ли это пощечина подействовала на него, либо же просто слова закончились, но он просто отошел к шкафу, снимая на ходу свитер. Заглядевшись на секунды, я нашла в себе силы отвернуться, да еще и уставилась на свою руку, которая, кажется, горела после встречи с кожей мужчины. Мне казалось, что когда я держала его сердце, я обнажила перед ним свою душу. На мгновение. И я искренне надеялась на то, что он не заметил этой оплошности. Иначе он снова найдет способ мучить меня, манипулировать, и просто быть тем, кто не покинет мои мысли оставшиеся мне годы жизни.
- Та девушка мертва, Никлаус! Ты убил ее, потому что был не способен проявить хоть какие-то чувства, кроме безразличия, - уже было все равно. Казалось, это заразно - находиться с ним в одной комнате, впитывая запах его крови и его ненависти. Все тормоза отключались в то же мгновение, когда он позволял себе задеть мои чувства. Никто не смеет видеть то, что я не циничная стерва, выживающая в этом мире и любящая только себя. Никто. Особенно он. Тот, из-за кого все это и началось. Следующая фраза гибрида загоняет меня в тупик. Мне нужно время, чтобы найти правильные ответы. Но у меня его нет. Я не успеваю даже открыть рот, как клыки разрывают мою плоть, Никлаус впивается в мою шею, а я пытаюсь вырваться. Чего я боюсь больше: укуса гибрида, который способен за считанные дни убить вампира, или того, что моя кровь опасна, может навредить Первородному. И пусть он однажды выдержал ее губительное действие, но кто знает, что может произойти теперь. Он играет со мной, как кошка с мышкой, то отталкивая от себя, то снова подхватывая. И нет никакой возможности вырваться, сбежать, спрятаться. А чего я ожидала после того, как пыталась вырвать его сердце? Бережного отношения? Мои руки оказываются привязаны к кровати, и смирение медленно закрадывается в моих мыслях. Настолько медленно, что я успеваю взглянуть на Клауса хищным взглядом. - Меня это не волнует, - губы растягиваются в наглой усмешке, - я люблю играть, Никлаус. - Я готова ко всему, что придумал для меня этот мужчина. Я знаю, что могу попытаться вырваться, пока действие яда оборотня не началось. Но я лишь ожидаю, что же будет делать Майклсон. Глупо, нелогично, и совсем в стиле Кэтрин.

В глубине души я жалела о каждом слове или действии. Я боялась, что сейчас гибрид лишит меня жизни, лишив возможности еще поквитаться с Сальваторе, пожить. Мне было страшно, что все закончится именно сейчас, когда я не слежу за своими словами, сама подписывая себе смертный приговор. Но я продолжала бросать ему вызов. Выводила его из себя, случайно или намеренно, но заставляя давать слабину, показывать свои истинные чувства. И у меня получалось. В такие моменты, как этот, у меня получалось увидеть в нем нечто большее, чем монстра, каким он стал за то время, что живет на свете. Его фраза заставила меня вздрогнуть. Казалось, она достигла самой глубины моей души, вновь вытаскивая наружу события, что произошли более пяти веков назад. Я почувствовала себя той самой девушкой, которая не сводила взгляд с мужчины, которому было на нее наплевать. Он ухаживал за ней, был галантен и любезен, но не проявлял никаких чувств. Это отталкивало, пугало, направляло ее в объятия его брата, и она даже не сомневалась в том, что лорду все равно. И сейчас это обвинение было, по крайней мере, смешным. Издевкой. Но эта издевка, по какой-то причине была самой неприятной, требовала мгновенного ответа. - Потому что тебе было все равно, а ему нет! Потому что он любил меня, Клаус! - Голос дрогнул. Я сделала глубокий вдох, какой делают, выныривая из глубоких вод. Я честно призналась сейчас, что мне было обидно из-за его безразличия. Конечно, я не сомневалась в том, что ему все равно до моих воспоминаний. Его волнует только он, обиженный и оскорбленный маленький мальчик, которого лишили желанной игрушки. Но я больше не хотела быть этой игрушкой, которая тешит его самолюбие, напоминает о превосходстве. Меня больше привлекала идея бежать от него. Без оглядки. Бежать от всей их семейки, больше не давая обещаний о попытках измениться или оправдать доверие. Ненависть ко всей этой семейке заполняла меня. А его голос, как будто, старался утихомирить мою ненависть. Нехотя. Даже сам того не подозревая, он бесил и успокаивал одновременно. Я посильнее закусила губу, прокусывая ее до крови, чтобы только не растерять остатки самообладания.
- Все мои шаги ведут меня к тебе, - как-то слишком мягко и неуверенно произнесла я. На самом деле, это правда, и во время бесконечной погони мы часто оказывались рядом, и мне удавалось ускользать в последний момент.  И сколько бы я не отрицала, возможная встреча с врагом всегда заставляла сердце биться чаще. Возможно, просто страх. Касание его губ заставляет вздрогнуть и поежиться. Ощущение, которое было забыто на целых пятьсот лет. Я прикрыла глаза, позволяя себе запомнить это мгновение. Возможно, еще на пятьсот следующих лет. Голос мужчины вернул меня в реальность. - Хватит! - Неожиданно для самой себя вскрикнула, не сводя взгляда с гибрида. - Перестань! Я устала слышать о том, что выбрала не того брата! Это не моя вина, а твоя! - Высказавшись, я отвернулась, не давая ему и шанса заметить подступающие слезы. Тряхнув головой, отогнала это желание расплакаться, но на Клауса поднять взгляд так и не решилась.

Отредактировано Katherine Pierce (2016-04-23 14:30:16)

Все было в прошлом. Вся моя прошлая жизнь, казалось, была прожита другим человеком. Все происходило не со мной, а я начинала жить здесь и сейчас, и только от меня зависело, как долго эта жизнь продлится. Удивительно, но я не боялась сейчас умереть, при том, что все же жизнь была для меня слишком ценной. Ради своей жизни я, не сомневаясь, предавала, врала, убивала и манипуоировала. И только сейчас я была заперта в комнате с тем, кто повинен во всем, в моей жизни. Тем, кто может лишить  меня всего: прошлого, настоящего, будущего. И я ненавидела его за это. Но еще больше я ненавидела себя. Было так просто обвинять во всем кого-то. Пускай даже Эстер. Я смотрела на Никлауса, пытаясь сдерживать рвущиеся наружу чувства и эмоции. Мысленно я убеждала себя, что это мать Майклсонов вернула меня к жизни, навсегда пробудив в моей душе память о былых временах. Я могла уничтожить обоих братьев, если бы Эстер осталась жива и умело управляла мной, как какой-то куклой. Но он была мертва, а части ее плана работали против меня. Я уже перестала содрогаться от мысли, что моя кровь может быть опасна. Я видела, что в этот раз Никлаус даже не поморщился, впиваясь в мою шею. Все было в порядке, а значит, теперь я могла быть свободна. Могла покинуть этот дом и больше никогда не возвращаться. Вот только заклинания, что наложила Фрея, никто не спешил снимать, а значит надо было терпеть. И ждать. Только времени у меня оставалось все меньше. Его крик наполнил комнату. Казалось, он пытался убедить весь мир, что ему не было все равно. Но весь мир не слышал его. Здесь была только я. И эти слова рождали во мне злость. Почему, почему нельзя было показать это раньше, когда это нужно было мне, когда восемнадцатилетняя девушка не погибла, чтобы спастись от монстра, что желал ее смерти? Его крик все еще стоял в ушах, когда я собрала все свои силы, дернувшись и разрывая оковы, которыми он удерживал меня. - А я любила тебя! - Ответный крик, с явным выделением последнего слова. Он не торопился давать мне своей крови, и я уже смирилась с тем, что придется умирать здесь, рядом с Майклсоном, выслушивая поток бесконечных упреков и обвинений. И только поэтому я впервые говорила о том, что было давно. Впервые кто-то, кого я встречала в своей жизни узнавал, что вся та ненависть, скрпившаяся за все эти годы, построена на чувстве любви и разочаровании в том, кто привлек внимание. - Если мы перестанем верить в любовь, то зачем тогда жить, - повторила я те же слова, что когда-то говорила Элайдже, когда он признавался, что не верит в любовь. Он верил, и я знала это, как никто другой. Только вот его брат был другим, он никогда не поддавался объяснению логикой и здравым смыслом. Я дернула головой, отстраняясь от его рук. Кровь на запястье, протянутом мужчиной, манила, от чего я нервно сглотнула, но тут же отвернулась, вытирая тыльной стороной руки кровь, что осталась на губах. Но я так и оставалась сидеть на том же месте, обхватив себя руками и едва содрогаясь от яда, который проник достаточно глубоко и начал действовать.

Глядя куда-то в пустоту, я понимала, что не выдержала. Что все это было сильнее меня. Что я больше не могла сопротивляться ни Никлаусу, ни тому, что делал со мной его укус. Я чувствовала, как агония начала зарождаться где-то глубоко, медленно расползаясь по всему телу. Это чувство было трудно описать, но я точно знала, чем обычно это заканчивается. Я видела, как погибала моя дочь от укуса Тайлера Локвуда. Она сгорела за несколько дней, в доме проклятых Сальваторе, за несколько мгновений до моей смерти. И сейчас я добровольно собиралась отказаться от единственного спасения. Мне не нужно было смотреть на Клауса, чтобы чувствовать его напряжение. Мои слова, пожалуй, звучали бы не менее ошарашивающе, если бы я произнесла их шепотом. Слова, который никогда не должны были сорваться с моих губ. И я мысленно молила Никлауса, чтобы он списал все на действие яда, не поверил мне. Или же я хотела, чтобы он поверил. Чтобы он, наконец, увидел, что во всей этой беготне виноват он один. Никто не заставлял его быть тем, кто должен лишить меня жизни. Он мог стать чем-то большим, чем-то другим. Сильное и такое властное прикосновение. Майклсон не выдержал, заставляя меня пить свою кровь. Я еле сдерживала улыбку. Пожалуй, если бы он знал, что сейчас я манипулировала им, он бы меня просто убил. Я не хотела, чтобы его кровь была просто вынужденной мерой, чтобы он и дальше мог позволять себе кусать и излечивать меня, играясь как с какой-то куклой. Мне действительно было нужно, чтобы он сам хотел излечить меня. Только вот сказанное мной не давало мне покоя. Хотелось и доказывать свои слова, продолжая кричать при необходимости, а в то же время проще было отказаться. Это же Никлаус Майклсон, и кто знает, как он относится к подобного рода заявлениям. Тем временем кровь проникала в организм, уничтожая зловредный яд, способный убить меня. Я приходила в себя, все так же не решаясь поднять глаза на гибрида. Зато он не стал слишком церемониться, подняв меня на ноги силой. И уже было не сбежать от этого взгляда. Я пыталась. Пыталась не смотреть, пыталась не думать. Но его вопросы не давали никакой возможности расслабиться. Времени на размышление у меня не было, как и возможности избежать ответов. Я даже подумала о том, что было бы неплохо, если бы Фрея передумала и решила освободить нас от заключения. Сейчас.
- А ты бы не бежал, если бы тебя хотели убить, принести в жертву? - Глаза вспыхнули былой злостью, отголосками той ненависти, что окутывала мое тело еще пару часов назад. Ненависти, накопленной за долгие годы, чтобы никогда больше не было желания сказать Майклсону то, что хотела сказать в тысяча четыреста девяносто втором году. Но все мои попытки провалились, и сейчас я как будто слышала, как рушится стеклянная стена, звонко рассыпаясь осколками по всей душе, раня и напоминая о боли, что он причинил тогда своим выбором. - Ты выбрал стать гибридом, я выбрала жизнь, - едва заметно улыбнулась, - я бежала потому, что тот, кого я люблю пытался убить меня. А потом я научилась ненавидеть.
Он молчал, и это молчание практически убивало все во мне. Молчал, скорее всего, потому, что не верил моим словам. Я бы и сама не поверила, если бы кто-то сказал о том, что Кэтрин Пирс может что-то чувствовать к первородному гибриду. Кэтрин может быть и не могла, а Катерина - все еще так Катерина, которую так пытался найти Элайджа - не только могла, но и хотела, и делала это. Его вопрос не был неожиданностью. И ответ на него, пожалуй, был облегчением. - Решила, что если ты будешь хотеть излечить меня, то мне это понравится куда больше, - искренне ответила я, улыбнувшись той самой наглой улыбкой, которая, наверняка, раздражала любого, кто встречался со мной и оставался позади. Я вздрогнула, когда его губы коснулись моих. Это было неожиданно, приятно и волнительно. Мне больше пяти веков, но у меня создавалось впечатление, будто это первый поцелуй в моей жизни. Справившись с растерянностью, я ответила на поцелуй, прикрыв глаза и делая небольшой шаг, чтобы быть еще ближе к Клаусу.

Все в мире погрузилось в тишину, нарушаемую лишь сбивчивым дыханием и стуком сердец. Мое сердце, казалось, готово прост остановиться, чтобы замереть на единственном моменте, к которому, казалось, я стремилась все свои пятьсот лет жизни. От взаимных обвинений, криков и попыток разломать в этой комнате все мы перешли к чему-то тихому, но одновременно опасному и такому манящему. Голоса больше не звучали резко, и в другой ситуации я бы начала бояться. Я знаю, что бывает, когда Клаус говорит мягко, сдерживая свой нрав. Знаю, чем обычно заканчивается любая ссора, если в ней замечен Майклсон. То, что я бежала от него так долго, совсем не значит, что, оглядываясь, я не следила за ним. Была это попытка узнать врага, или это природное любопытство, которое никогда не покидало меня - не имело никакого значения. Потому что Никлаусу лучше не знать, что я следила за ним так же, как он следил за мной. На секунду в голове пронеслись слова Деймона о том, что я бессердечная тварь, которая стояла за углом сто сорок пять лет, наблюдая за ними с братом, тихо посмеиваясь и попивая свой любимый бурбон. И его бы хватил удар, да и Стефана тоже, что следила я совсем не за ними. Глупые мальчишки, решившие, что все в мире крутится вокруг них. И Мистик Фоллс услужливо помогал им убеждаться в этом. Снова и снова. Избалованные мальчишки, жертвующие собой ради милой Елены, потому что были слишком злы на меня. Стоя перед Никлаусом, я вспоминала каждый день, когда бежала от него, когда готова была сдаться, лишь бы на мгновение оказаться рядом. Но я всегда понимала, что эта слабость лишит меня жизни. Он не стал бы жалеть меня, не стал бы выслушивать и вот так вот ждать ответов на свои вопросы. Может, и к лучшему? Мне никогда бы не пришлось признаваться в своей зависимости от самого сильного существа, что существует в этом мире. А теперь, кажется, с каждой минутой меня все больше тянуло в неизвестную пропасть, на дне которой либо жизнь, либо смерть.
- Я привыкла, - я пожимаю плечами. Почему я бежала, ни разу не попытавшись остановиться и противостоять ему? Потому что он сильнее? Однажды я почти решилась, нашла способ избавиться от гибрида. Но неправильно выбранный союзник и его сладкие речи о том, что где-то глубоко в моей душе живет Катерина, и вот я уже испытала на себе действие собственного оружия, что хотела применить к нему. Казалось, что это тело еще помнило, как все годы жизни обрушились в одно мгновение, давя на меня своей тяжестью, уничтожая. Конечно, люди не живут в течении пяти веков, и потому старость наступала слишком быстро. А потом я умерла. Воспоминания о моих последних днях были еще свежи в памяти. Пожалуй, следовало упросить Эстер стереть их, но тогда мне было все равно, я снова боролась за жизнь, соглашаясь избавиться от того, кого я ненавидела больше жизни. Или любила.
Было страшно. Было действительно страшно вот так вот выдавать себя с головой, отвечая на единственный в жизни поцелуй от Никлауса. Когда-то я об этом мечтала, а сейчас боялась, что он вырвет мне сердце, едва ему надоест эта игра. Но здравый смысл впадал в спячку. Я растворялась в столь желанном поцелуе, интуитивно кладя руку на его грудь. Я чувствовала, как бьется сердце гибрида. Дыхание перехватывало, и если бы я была человеком, то давно бы уже задохнулась.Но я держалась, балансируя где-то на краю сознания, сдерживая себя от того, чтобы обнять его, притягивая к себе сильнее. Сдерживалась даже тогда, когда он прижал меня к стене, хотя фантазия услужливо подбрасывала картинки, идущие далеко за невинные поцелуи. Но я знала, что поддаться чувствам - это потерять саму себя, а значит Клаус победит. Я не могла предоставить ему такой возможности. И его слова лишь подтверждали, что я поступала правильно. Улыбка, что осталась после поцелуя, стерлась практически мгновенно, едва он успел закончить предложение. Вот так просто? Один поцелуй и он отпускает меня, делая свободной? Остается еще пообещать, что он больше не будет преследовать меня. Похоже, Никлаус Майклсон был экспертом в вопросе, как разбить девушке сердце. И сейчас мне снова захотелось сбежать. Далеко. Прятаться, лишив его возможность еще когда-нибудь прикоснуться ко мне. Я вывернулась, уходя от его взгляда, сбегая от его близости, такой желанной и опасной одновременно. Полная растерянности, я стояла у окна комнаты, рассматривая город, где он был Королем. Прокручивая его слова в голове, я снова и снова ловила себя на мысли, что проще ненавидеть, ведь тогда было бы все равно. - Почему? - Самый нелогичный вопрос, который мог быть задан сегодня. Потому что ты всегда причиняешь боль тем, кто тебя любит, - ответ пришел сам собой. И я поняла, что, кажется, больше не хочу быть свободной. Не от него. Закусив губу, прокусывая ее, я пыталась собрать мысли в одно целое и разобраться с собственной жизнью. Но да, кровь больше не была опасна, а значит, я была свободна.