Катерина гуляла. Все. На этом, в принципе, можно было бы и закончить, потому что, когда гуляла эта девушка, все постоянно заканчивалось очень плохо. Точнее, все заканчивалось очередным скандалом дома, когда Никлаус четко объяснял, что выходить из дома не безопасно, что ее могут убить, похитить, управлять им, через нее и прочее-прочее-прочее. Катерина же, как в насмешку, ежедневно покидала дом для очередной прогулки. Она, конечно же, шла по магазинам, чтобы восполнить потери своего гардероба после очередной ночи с Майклсоном. Может все дело было в том, что ей нравилось, чем заканчивалась каждая ссора с Древним? Может поэтому брюнетка так стремилась разозлить гибрида посильнее? Логику Катерины всегда было с натяжкой назвать нормальной. Впрочем Клаус не собирался копаться в причинах поведения Пирс, а просто каждый раз вступал в игру, что она задумала. Несмотря на ссоры, скорее наигранные, чем настоящие, все в доме итак уже поняли, что происходит. Ведь в те моменты, когда скандалить было не из-за чего, Петрова, словно кошка, изящно ластилась к своему хозяину, заставляя благородного брата немедленно покидать комнату. Улыбка, появляющаяся на лице гибрида, была лучшим комплиментом для девушки в этот момент. Но она снова уходила.
Кэтрин любила иногда задержаться на прогулке, наблюдая за тем, как садится солнце на горизонте. Новый Орлеан был залит этим светом угасающего солнца. Он казался прекрасен, и вампирша любила наблюдать за этим. Иногда. Она остановилась у одного из зданий, опираясь на него спиной и прикрыв глаза. Свежий, ночной ветерок обдувал ее лицо, когда она почувствовала запах свежей крови. Ветер принес его из ближайшей подворотни, и она могла поклясться, что это кровь человека. Она остановилась в нескольких сантиметров от вампира и его жертвы. Здесь еще остался тот, кто не принимает вербену? У нее не было времени особо удивляться тому, что юный парень считал вампиров - ерундой, простой сказкой, которой принято пугать непослушных детей. Она коснулась плеча незнакомой вампирши до того, как та смогла сделать и пару глотков, отшвырнув ее подальше от мальчика.
Катерина не была борцом за нравственность, но ей уж очень не хотелось расстраивать Майклсонов тем, что к проблемам пророчества, что все еще висело над семьей, прибавились вампиры, нарушающие договор в Новом Орлеане. И ей было абсолютно плевать, что вампиры были не местные. Она повернула паренька к себе лицом и посмотрела ему в глаза: - Ты пойдешь домой и не вспомнишь, что с тобой произошло. И начни, ради бога, пить вербену. - Пирс отпустила парня, и только когда он скрылся за углом, повернулась к незнакомке. - Здесь запрещена охота, - вампирша поморщилась. Ей самой порой не доставало этого чувства, когда клыки входят в тело жертвы, а теплая кровь попадает на язык. Но ослушаться - никогда. В принципе, она могла оставить эту девчонку охотиться, и пусть потом Майклсоны разбираются с нарушительницей договора. Но сегодня Катерина была добра как никогда. - Если ты хочешь жить, придется найти другое место для того, чтобы получить так необходимую тебе кровь. - Пирс готова была развернуться и уйти, дабы оставить незнакомку наедине с ее мыслями.

Кэтрин останавливается, сделав всего пару шагов. Голос девушки вынуждает ее остановиться. Произношение, которое сложно уловить, но вместе с тем, сложно спутаться с каким-либо другим. На мгновение в ее памяти всплыли воспоминания о родном доме, о матери и отце, которые лишили ее родного ребенка. Она лишь морщится, потому что до сих пор обижена. Скорее, она простит Никлауса за то, что он убил их всех, чем их, после того как они выгнали ее из родного дома. Хотя, пожалуй, она уже простила Клауса, после нескольких бессонных ночей. Улыбка касается ее губ, последнее воспоминание о том, как сам Майклсон говорит с ней на болгарском в тот вечер в далеком тысяча четыреста девяносто втором. Казалось, в тот момент, все стало определено для нее заранее, и от этого уже не возможно было убежать. Хоть она и пыталась. Целых пятьсот лет.
- Вампиры, оборотни, ведьмы и люди, - начинает говорить брюнетка, растягивая слова и не поворачиваясь к незнакомке, - заключили договор. Охота запрещена в этом городе и на болотах. - Она смотрит куда-то вдаль, словно пытается увидеть обитель волков, скрытую за домами, деревьями. Она даже никогда не задумывалась о том, что будет с нарушившими договор. Хотя, прекрасно знала, как поступают Майклсоны с теми, кто пытается нарушить их приказы. И дело совсем не в договоре. Ведь главное, чтобы королевская семья оставалась королевской, и никто не пытался занять их место. - Здесь все подчиняются Майклсону, - Катерина, наконец, разворачивается, гордо подняв голову, - Никлаусу Майклсону, а так же его семье, - чуть поспешно договаривает девушка. - Еще никто, нарушивший закон, не оставался в живых, - она делает осторожный шаг. Медленно, как кошка, которая готова наброситься на свою жертву. Катерина морщит носик, когда речь заходит о ее родине. Что ей делать? Убить эту девчонку? Или порадоваться тому, что слухи разносятся слишком быстро? Но ведь она даже не называла своего имени, чтобы дать незнакомке хоть один шанс оправдаться за свою осведомленность. Она не задает ни единого вопроса, прежде чем прижимает вампиршу к стене ближайшего здания, крепко держа за горло и не давая вырваться. - Кто ты такая?